После того, как Владимир Путин завершил свою речь на 70-й Генассамблее ООН в Нью-Йорке, можно говорить о том, что в международной политике произошло два глобальных события. Первое событие заключается в том, что эта речь, при благоприятном стечении обстоятельств, может ознаменовать собой новую веху, дать начало новой эпохе в мировой политике. Новому, постъялтинскому, или, скорее, неоялтинскому мироустройству. И если сказанное в речи президента будет успешно реализовано и воспринято участниками мирового сообщества, то по своей значимости это выступление можно будет сравнить со знаменитой фултонской речью Черчилля. Только по своей направленности это будет скорее анти-Фултон.
Второе событие, произошедшее в Нью-Йорке – в том, что Россия, на данном этапе, временно перехватила у США стратегическую инициативу в принятии решений в глобальной мировой политике. А в геополитических шахматах, как и в шахматах обычных, очень важно такое понятие как темп. Кто задаёт темп, тот и определяет развитие событий в игре, и, при соответствующем умении, выигрывает. Если, конечно, не расслабится и не уступит инициативу сопернику. Но в любом случае, если России, благодаря успехам МИД и правильным, последовательным действиям политического руководства, удалось перехватить инициативу в свои руки и начать задавать правила игры, это не значит, что так автоматически будет всегда. Статус-кво сохранится лишь в том случае, если мы будем и дальше прилагать усилия в этом направлении и не совершать ошибок.
Если США долгое время пытались, в основном, только на словах бороться с «Исламским государством», в составе международной коалиции, что в итоге привело лишь к захвату боевиками ещё большей территории, то Россия предложила всем вместе бороться с ИГИЛ на деле, и уже на следующий день продемонстрировала всю свою решимость в этом вопросе – в строгом соответствии с нормами международного права. Впервые за долгое время от обороны мы перешли к наступлению в глобальной международной политике. Чуть ранее Россия вместе с Сирией, Ираком и Ираном создала координационный центр по борьбе с ИГ, и это дало всем понять, что она может создавать такие объединения нескольких государств, в том числе для вооружённой борьбы с террористами.
Но когда Владимир Путин предложил «объединить усилия для решения стоящих перед нами новых проблем и создать по-настоящему широкую международную антитеррористическую коалицию», то в общем контексте речи эти слова прозвучали с едва уловимым намёком на двоякость их толкования. Ведь до этого президент говорил, по сути, о главенствующей роли ООН в решении сложных международных вопросов и о единственном центре доминирования, который с вершины своей пирамиды возомнил, что он может действовать в обход международного права по своему усмотрению. Это был отрезвляющий оклик, недвусмысленный намёк США на то, что коалиция ведущих держав может быть направлена не только на борьбу с ИГ, но и на то, чтобы удержать государство-гегемон в рамках норм международного права и не позволить ему творить произвол, не считаясь с суверенитетом других стран. Недаром эти слова были произнесены с трибуны ООН и были обращены к главам ведущих государств. Путин по сути предложил другим государствам (включая и отдельные западные) войти в многополярный клуб, где определять повестку дня будут уже совсем другие игроки. Как показывает текущее развитие событий, Россия готова возглавить новое, реанимированное ялтинское мироустройство и повести другие страны за собой.
По факту именно России, а не США, удалось собрать коалицию стран для реальной, а не декларируемой борьбы с ИГИЛ, и тем самым показать себя всему миру как страну-миротворца в международном масштабе, как страну-лидера, готовую возглавить борьбу со злом и повести за собой другие страны. А эта как раз та роль, на которую в последнее время всегда претендуют США, но в данном случае они эту роль потеряли и наверняка чувствуют себя униженными с этой связи. Теперь главное для нас – не ввязаться в кровавую войну, как 100 лет назад. Кроме того, Россия ещё и заявила себя как спасительница Европы, которая может в очередной раз в истории избавить её от беды – на этот раз от нашествия мигрантов. Политические круги и элиты Германии, куда сейчас, в основном, направлены миграционные потоки из Ближнего Востока и Северной Африки, могут воспринять такое развитие событий вполне позитивно. Наконец, если удастся разобраться с боевиками и лишить их доступа к нефтепромыслам, то и цена на нефть может пойти вверх, а наши компании, в том числе и нефтяные, могут занять хорошие позиции на освобождённых территориях.
Таким образом, все главные козыри оказались в наших руках, а США обнаружили себя в такой ситуации, о которой говорят в шашках, когда некуда ходить. Дипломатическими усилиями нам удалось вынудить их согласиться пойти на компромисс и хотя бы на словах согласиться с нашими доводами в отношении ситуации в Сирии и борьбы с «Исламским государством». Потому что отказаться от борьбы с ИГ в данном случае означало бы для США выставить себя империей зла, которая создаёт неприятности Европе и не разделяет ценности мусульманского мира, да к тому же и сделать очевидной свою поддержку исламистов и «сирийской оппозиции».
Это всё, разумеется, не означает, что с ИГИЛ уже покончено. Во-первых, всё будет зависеть от реального хода боевых действий, и это не однодневный процесс. Во-вторых, что бы там ни говорили отдельные субъекты международной политики, на деле всё может обернуться очередной Кореей 50-53, если террористов будут и дальше поддерживать. Ведь оружейные корпорации же, по их мнению, должны продавать кому-то оружие, иначе жизнь для них перестанет быть такой сладкой. Свою позицию в пользу «умеренной оппозиции» может высказать, скажем, Турция и заявить, что «Асад должен уйти», как и отдельные европейские государства, а там всё может повториться по-новому. Вообще фигура Башара Асада может стать предлогом к тому, что страны, ранее заявившие о своей солидарности в борьбе с ИГИЛ, могут передумать, и окажется, что «вы поняли всё не так, как мы имели в виду». Наконец, боевики ИГ могут объявиться и в Афганистане, вторгнуться в Таджикистан и попытаться дестабилизировать Среднюю Азию. Обратите внимание и на то, что в тот же день, когда Россия нанесла удары по позициям ИГ, в Китае вдруг прогремело 15 взрывов, а в Тамбовской области произошёл взрыв на пороховом заводе (а не просто на каком-нибудь). Возможно, эти события и никак не связаны между собой, но уж больно похоже как будто на чей-то намёк в адрес России и Китая: мол, вы там не слишком «увлекайтесь» в Сирии.
Так что расслабляться нам в любом случае ещё рано, так как новый виток глобального противостояния только начинается. Вступают в игру и политические, и экономические, и геополитические интересы. Вот только немного в нашу пользу изменилась расстановка сил и, как уже говорилось, стратегическая инициатива. До следующих выборов в Думу и президентских выборов у нас есть временной простор для реализации этих преимуществ и использования выгодной внешнеполитической конъюнктуры. Потом наши «партнёры» могут опять попытаться провернуть у нас оранжевый сценарий и либо отвлечь от внешних проблем, либо поменять власть на ту, которая будет действовать в их интересах.
Но так или иначе, а те времена, когда одно государство могло делать всё, что пожелает, вторгаться на территорию другого суверенного государства и бомбить его, похоже, уже прошли. И это ознаменовала собой речь Путина. Так делалось раньше. Но сейчас уже не те времена, и сейчас уже так не делается. Это уже «не модно» и не соответствует «пульсу времени». А пульс времени говорит о том, что сейчас для этого нужно будет заручиться поддержкой и согласием других стран, среди которых много стран Востока, а не только «цивилизованное» западное «мировое сообщество». Сейчас настают времена, когда суверенитет надо уважать и использовать вооружённую силу с официального согласия законного правительства. И, как напоследок сказал Владимир Путин в конце своей речи, «Россия верит в громадный потенциал ООН, который должен помочь избежать новой глобальной конфронтации и перейти к стратегии кооперации».