«Битва за жизнь» Елены Пискаревой

Более полумиллиона просмотров в интернете, многочисленные призы на российских и зарубежных кинофестивалях, реклама в городском общественном транспорте, организация просмотров в школах, бесплатная раздача дисков с фильмом в женских консультациях… Но самое главное – десятки, а может быть, и сотни спасенных жизней! Всё это на счету короткометражного игрового фильма «Живи» режиссера Елены Пискаревой.

Всего за 16 минут перед нами проходят судьбы нескольких женщин из разных социальных слоев… женщин, принявших решение сделать аборт. Этот фильм – обращение к зрителям с просьбой не совершать роковую ошибку.

https://youtu.be/vBtWxepF7uQ

Сейчас режиссер Елена Пискарева готовится к съемкам полнометражного фильма «Битва за жизнь»; прототипами героев которого станут реальные люди — врачи, предабортные психологи, священник, молодые женщины, стоящие перед выбором.

Мы встретились с Леной ранним утром в буфете Дома кино. Здесь было как-то совсем непривычно тихо и пусто. Лена очень милая, стройная молодая женщина. Я знаю, что она, режиссер по профессии и призванию, еще и мама четверых детей, и это вызывает во мне особое уважение. Говорили о фильме, о том, что толкает женщин на аборт, а еще – о любви.

– Лена, как ты решила стать режиссером?

– Режиссером я хотела быть всегда, но подумала, что в первую очередь должна отучиться на сценариста. Надо же уметь грамотно рассказать о том, что меня волнует. Поэтому я сначала закончила сценарный факультет ВГИКа, мастерскую Юрия Арабова.

– Так вот почему такой сильный сценарий у фильма «Живи»! А после института успела поработать сценаристом?

– После института работала в документальном кино, а потом… встретила своего мужа. Мы как-то сразу так сильно влюбились друг в друга, что сразу поженились и обвенчались.

– У мужа тоже творческая профессия?

– Нет. (Лена улыбается.) Муж у меня геолог.

– Значит, ты пошла учиться на режиссера, уже будучи женой и матерью?

– Да. Когда я подавала документы на Высшие курсы режиссеров и сценаристов, у нас уже было трое детей.

– Муж тебя поддержал?

– Муж не знал! (Смеется.) Он тогда был в экспедиции, и для него это был сюрприз.

– И как он отреагировал, когда вернулся?

– Конечно, он мечтал совсем о другом. Мечтал о патриархальной семье, где он глава, а женщина просто женщина – сидит дома и занимается с детьми. Мужчинам вообще редко нравится, когда женщина к чему-то еще стремится помимо семьи. Я поняла, что это и является одной из основных причиной многих разводов сегодня. Современная женщина не хочет сидеть дома. Я постоянно слышу от молодых мамочек: «Как я устала от этого однообразия! Это можно потерпеть год, два, пять лет, если пара детей, но это никак нельзя считать настоящей жизнью».

У большинства женщин, сидящих в декрете, особенно подолгу, возникает ощущение, что настоящая – интересная, значительная – жизнь проходит где-то там, а она занимается какой-то однообразной ерундой: пеленки, памперсы, еда, сон. Знаешь, мне очень нравится отрывок у Толстого, где Долли собирается на Пасху с детьми. Их шестеро, все они красиво одеты, наряжены. Она оглядывает их и хочет, чтобы «Левин увидел ее во всей своей славе». Это цитата.

То есть ее дети – ее гордость, ее слава, ее достижение, а сейчас у женщин этого нет. Кто такие многодетные, у которых 6 детей? Это маргиналы. У нас произошло смещение интересов женщины с семьи на социальный успех. Заниматься карьерой – это престижно, а заниматься семьей – это не престижно.

– Что же, и в вашей семейной жизни тоже были конфликты из-за твоего стремления реализовать себя?

– Конфликты, наверное, бывают во всех семьях. Иначе не было бы такой убийственной статистики разводов: каждый год в России регистрируется миллион браков и полмиллиона разводов. То есть половина браков заканчиваются разводами! Это общая тенденция – независимо ни от социальной прослойки, ни от уровня благосостояния семьи.

– В фильме «Живи» ты как раз показала абсолютно разных женщин.

– Да, я пыталась охватить разные социальные слои, и потому нам очень сложно было найти профессиональных актеров. Например, где найдешь беременную узбечку или девушку с таким количеством татуировок, да чтобы они еще и актрисами были?! В итоге почти весь актерский состав фильма – это реальные люди, которые играли практически самих себя.

Но нас поддержали в основном православные организации, и теперь приходится иногда слышать и читать претензии, почему у нас главная героиня курит и в фильме используются грубые слова…

– Мне это понятно: ты же не для праведников этот фильм снимала.

– Да, в том-то и дело! Я хотела обратиться не к тем, кто не курит, не пьет и ходит в храм. Я хотела достучаться до самых обычных женщин, до современной молодежи, которая в итоге его и смотрит. И я должна была говорить с ними на их языке.

– Скажи, а успех «Живи» был для тебя ожидаемый?

– Нет, это было все абсолютно неожиданно, тема абортов – тема фактически маргинальная, находящаяся под запретом в коллективном бессознательном, поскольку наше общество находится в постабортном синдроме и об этой теме слышать не хочет.

Поэтому ни на какой резонанс мы не рассчитывали, да и вообще не думали об этом: у меня была большая боль в связи с этой темой, снять фильм об абортах было просто моей насущной потребностью с первого момента, когда я в эту тему окунулась. Когда я готовила фильм, то думала: если смогу остановить хотя бы одну женщину от аборта, значит, уже всё будет не зря.

И вот сейчас, когда мы проводим показы по школам… Ты даже не представляешь мои впечатления! Фильм заканчивается, сначала стоит гробовая тишина, обязательно кто-то плачет, и обязательно кто-то подойдет из девчонок и скажет: «Спасибо, что показали, теперь я никогда не сделаю аборт».

Мне звонят предабортные психологи и рассказывают, как после просмотра фильма женщины передумывали идти на аборт и решали сохранить своего ребенка.

Вот совсем недавно, например, рассказывали, что женщина показала фильм своему парню, отцу ребенка, который склонял ее к аборту, и они пришли вместе и сказали, что будут рожать.

Это все дает силы двигаться дальше, хотя денег на такие фильмы не дает ни Минкульт, называя это «пропагандой», ни продюсеры – нет «коммерческого потенциала». Но вот именно такие истории спасения меня и мотивируют, дают понимание, что большой фильм на тему материнства и абортов нужен, что с молодежью, с обществом в целом можно разговаривать на эти тему и они тебя слышат. И даже просто один фильм может многое изменить.

– Получается, что одним фильмом можно спасти чью-то жизнь.

– Когда я это поняла, то решила, что обязательно должна снять полнометражный фильм, чтобы иметь доступ к более широкой аудитории – показать ленту в кинотеатрах.

– Расскажи о своем новом сценарии. Я слышала, что прототипами героев стали реальные люди.

– Да, фильм будет называться «Битва за жизнь», его главными героями станут реальные люди, в том числе дьякон Николай Лавренев, который в качестве аргумента говорит женщинам, готовящимся идти на убийство: «Ты роди, я возьму ребенка!». Он так принял в свою семью троих приемных детей. А у него еще своих шестеро. И тянут эту ношу вдвоем с матушкой, но не сходят с креста.

– Про таких людей и нужно снимать кино! Скажи, ты вот изучила уже тему абортов со всех сторон, много встречаешься с разными людьми… Как ты думаешь, есть что-то общее у всех тех женщин, которые решили сделать аборт? Может, есть какая-то одна общая для всех причина, толкающая их к такому страшному выбору?

– В процессе написания сценария и сбора материала я сильно погрузилась в эту тему: много общалась с предабортными психологами, врачами, кризисными беременными в кризисных центрах. И пришла к выводу, что главная проблема абортов – это дефицит любви! Мне одна предабортный психолог, моя подруга, рассказывала, что женщины, пришедшие на аборт, в качестве причины сразу называют материальные.

Потому что эта социально одобряемая причина абортов не вызовет вопросов и сопротивления: дескать, нет денег – и правильно, иди на аборт, зачем нищету плодить! А потом, когда начинаешь разговаривать, выяснять ситуацию, оказывается, что материальные причины стоят на каком-нибудь пятом, даже не на втором месте. Истинные причины – неуверенность в «партнере», муже или вовсе его отсутствие; нежелание сидеть еще три года с новым ребенком в декрете, в этой «скуке», как многими воспринимается; а ещё матери и свекрови толкают на аборт. И так далее.

То есть, если посмотреть на проблему в целом, причина оказывается в другом: в отсутствии любви в целом. Отсутствие любви в паре, когда они друг в друге не уверены, и женщина идет на аборт с мыслью: «Я потом рожу, но не от него». Но что же она тогда с этим мужчиной делает?

Отсутствие любви отцовской, когда, узнав о ребенке, мужчина ее бросает. Любви бабушек и дедушек, которые ими не хотят быть и усиленно толкают молодежь на аборт. Отсутствие любви материнской, когда женщина готова променять ребенка на все что угодно: привычную зону комфорта, «самореализацию» и прочие вещи.

Для нее важно все, что угодно, только не это маленькое существо, которое беспомощно прижимается к стенке матки в последней надежде, потому что мамочка – единственное существо в этом мире отчуждения, которое может проснуться и его спасти. Но этого не происходит. И это маленькое существо оказывается в эмалированном тазу разорванным на куски без анестезии, с особой жестокостью. Потому что на него любви не нашлось. Ни у кого... Ребенок бьется со всем миром, который против него, и силы тут далеко не равные. И все наши дети оказываются в эмалированном тазу.

– Помню, Наталья Москвитина говорила в интервью: иногда женщине достаточно сказать доброе слово, пожалеть и выслушать ее, чтобы она передумала идти на аборт.

– Именно так! Ни у одного человека среди его окружения, в том числе и у самой женщины, не находится любви. Все дело в этом. Да, материальные проблемы действительно существуют, но не в тех количествах, как мы привыкли думать. Мне главврач крупного роддома так сказал: «Вы думаете, на аборты приходят маргиналки? Нет, сегодня российская абортница – женщина с «социально адаптированным» лицом. По статистике, треть абортов совершают замужние женщины, жертвующие своим третьим или четвертым ребенком». А материальные причины, скорее, просто озвучиваются, поскольку не встретят осуждения, ими легче все оправдаться и не встретить сопротивления. Причина на самом деле в другом.

Мы молчим несколько секунд, эта страшная фраза застыла в воздухе… Каждая из нас задумалась о чем-то своем, глубоко личном. Наконец Лена продолжает:

– И вот такая беременная с дефицитом любви и с давлением со стороны всего своего окружения приходит в женскую консультацию, а врач задает ей будничный вопрос: аборт или рожать? Я сама на себе это испытала. Это очень страшно – слышать такое в момент сомнений и внутреннего одиночества. Слышать такой вот «будничный вопрос» от человека в белом халате: аборт или рожать? Ведь тебе начинает казаться, что раз этот человек в белом халате говорит об аборте так спокойно, то, может, это и норма?

Может, это и есть твой выход, твое решение? А ведь самое важное для сохранения любви – не допустить в свою жизнь грех. Я говорю сейчас не о мелких грехах, а о тяжких, смертных – греха измены, детоубийства. Ведь это только кажется: сходили на аборт – и будем дальше жить с двумя детьми, и все будет хорошо. Не будет! И никакие проблемы – ни в паре, ни в целом – не решатся от этого убийства, и ноша легче не станет. Объем тяжести, который вам положено по судьбе вынести, не станет меньше.

И всю ту ношу, которую вам положено было иметь с четырьмя детьми, вам все равно придется вынести, пусть вы и двоих из этих детей убьёте. Объем тяжести по судьбе останется тот же, только станет «злокачественнее»: оставшиеся двое будут болеть, или отношения в паре еще более усложнятся и муж уйдет, или работу потеряет и не будет денег платить за ипотеку. И мы получим то же самое, тот же объем трудностей, только злокачественнее. Потому что ко всему этому еще добавилось убийство.

– Выходит, что рецепт сохранения любви – не допустить в свою жизнь тяжкого греха?

– Я думаю, да. И это касается не только детоубийства. Я постоянно слышу от женщин: «Мужчин нет, сразу все сбегают, как только забеременеешь». А мы, женщины, сами-то кто?! Видят ли мужчины в нас матерей, спутниц, если мы бежим сразу на аборт и потом носимся в поисках очередного идеального спутника?! Давайте начнем хотя бы с себя... Найдем в своем сердце любовь, которая оскудела. Хотя бы к этому маленькому существу, которое в тебе, полностью от тебя зависит и уже любит тебя. Вот кто единственный среди нас, кто уже любит – а мы его убиваем.

Найди любовь к этому малышу, для которого ты единственная надежда, когда весь мир против. Ведь кроме родной мамочки, его некому спасти. А потом роди еще троих. И никуда твой мужчина от тебя не сбежит. Мой муж почувствовал себя главой семьи, ответственным за все, только после рождения третьего. Но какие пары доживают до третьего? «Не хочешь – ну его». И побежала на аборт. «Поссорились? На тебе. Отомстила». И конечно, все будет сыпаться.

– То есть проблема шире: в оскудении любви в целом: и материнской, и между супругами?

– Конечно. Сегодня кризис семьи и супружества в западном мире. Помнишь фильм Бергмана «Сцены супружеской жизни»? Он – о том же, о сложных отношениях, когда герои не могут быть вместе даже ради детей; как бы ни пытались, они все время наступают на одни и те же болевые точки... Потому что с самого начала намотали клубок проблем и прошли «точку невозврата». И тут, наверное, самое главное – беречь свои отношения с самого начала, не допускать оскорблений, не переходить на личности.

И да, крайне важно не допустить в свою жизнь того самого тяжкого греха. Потому что все остальное можно поправить, а это – нет. И как только мы вступаем на этот скользкий путь, спасти любовь уже практически невозможно. А до этого у вас еще есть надежда, пусть даже все непросто. Но если ты все-таки держишься этой спасительной, пусть и тернистой, колеи, то сам Господь начинает вести тебя и помогать.

– И в вашей семейной жизни так?

– Я думаю, в жизни любого человека это так. Так устроен мир, Вселенная, в которой мы живем, таковы законы мироздания. Если ты держишься и просишь о помощи Создателя, она приходит. Я всё время чувствую чье-то незримое присутствие – может, еще и потому, что у нас венчанный брак. Каждый раз, когда мы находимся в каких-то казалось бы неразрешимых конфликтах, какое-то чудо вдруг воскрешает нас и дает новые силы идти дальше. Мы словно связаны незримыми нитями. Все время кто-то дает нам направление и подсказку, даже в мелочах.

– Может, приведешь какой-нибудь конкретный пример?

– Расскажу такой случай. Мы считаем своим семейным покровителем святителя Николая. Муж занимается морской геологией, и в его жизни неоднократно происходили чудеса по молитвам к святому: когда они тонули, когда был пожар на судне. И когда мы ждали третьего ребенка, муж очень хотел назвать его Николаем, я же выбрала имя Алексей (в честь отца). Мы все никак не могли определиться, но ответ пришел сам по себе. Уже перед родами мне приснился странный сон. Будто я вхожу в комнату, а там сидит маленький мальчик и что-то пишет в тетрадке. Я спрашиваю: «Мой хороший, что ты там пишешь?» А он отвечает: «Мама, я имя свое пишу. Вы же меня Колей назвать хотели». И я просыпаюсь.

– И вы назвали сына Николаем?

– Да. Но следующего уже назвали Алексеем. (Смеется.)

– А что бы ты посоветовала тем семьям, которые сейчас испытывают дефицит любви и находятся на грани развода?

– Каждая ситуация, конечно, очень индивидуальна. А вообще… Знаешь, один мудрый человек мне как-то сказал: «Если нет любви, значит – надо полюбить!» Как же иначе, особенно если ты верующий человек. Что значит «не любишь»?! Что значит «разлюбил»?! А ты полюби, заставь себя, взрасти в себе это чувство! Ведь другого определения настоящей любви, кроме того, которое дал апостол Павел, нет: «Любовь долготерпит, милосердствует, ...не превозносится, ...не ищет своего, ...не мыслит зла» (1 Кор. 13:4).

– Если вкратце, о чем твой новый большой фильм «Битва за жизнь»?

– О любви – о чем же еще? О молодой девчонке, против которой ополчились все, но в ее сердце постепенно просыпается любовь к своему малышу, и она начинает за него бороться. О молодой женщине, которая каждую беременность находится на грани развода – и каждый раз сохраняет ребенка, и как постепенно возрождается прежняя любовь между супругами. О мужчинах, осознавших свое отцовство. О врачах, борющихся за жизнь, и других врачах – убийцах. Обо всех нас в век оскудения любви.

* * *

Мы прощаемся с Леной, пообещав поддерживать друг друга, ведь и я делаю свои первые шаги в кино. Мой день наполняется будничной суетой, и наша утренняя беседа стирается из памяти чередой каких-то рутинных дел, но время от времени в сознании вспыхивают слова: «Заставь себя полюбить!»

А ведь это рецепт, который хочется прописать всем нам!

Вот тебя кто-то толкнул в метро, вот ты случайно кого-то задела и услышала вслед что-то грубое, а на лестничной клетке тебя караулит вечно недовольная соседка, а дома теща или свекровь с постоянными претензиями к твоей персоне… Не любишь?! Так ты заставь себя полюбить их! Заставь себя полюбить! И еще вспомнились слова из проповеди архимандрита Иоанна (Крестьянкина): «Какое нам дело до того, любит нас кто-то или нет. Нам важно о том заботиться, чтобы мы всех любили».

Ну, и про кино батюшка Иоанн тоже говорил: «Фильмы-то, они ведь разные бывают. Можно сказать: “Распни, распни Его!” А можно и прославить Бога».

В настоящее время Елена Пискарева ищет финансовую поддержу для своего нового фильма «Битва за жизнь». Просим вас подержать фильм любым посильным взносом: https://planeta.ru/campaigns/66740

С Еленой Пискаревой

беседовала Лолита Наранович

http://www.pravoslavie.ru/1057...